Technologies for stimulation of the reparative processes in children with knee osteochondritis dissecans: A review

Cover Page


Cite item

Full Text

Abstract

Dissecting osteochondritis of the knee joint, Koenig’s disease is a disease of the knee joint that result in articular surface and osteoarthritis congruence. The disease incidence reaches 15% in the pathological knee joint structure in children. The comparative effectiveness of various treatment methods for children with Koenig’s disease, from conservative therapy to orthobiological technologies, is a topical subject of discussion among specialists.

The effectiveness of modern treatment methods for children with Koenig’s disease has been evaluated and is the leading trend in the use of biotechnology for further experimental and clinical studies.

The literature search was conducted in the electronic databases of PubMed, Web of Science, Scopus, MEDLINE, eLibrary, RSCI, and Cyberleninka, whereas 2300 references were analyzed, 283 articles were viewed, and 90 publications on orthopedics and biotechnology were selected for the review.

Indications for conservative treatment in children with Koenig’s disease are currently limited to stages I–II of the process. Surgical methods occupy a dominant position when pain relief and pathological focus regeneration stimulation are necessary. However, the long-term results of therapy indicate the replacement of the necrosis zone with coarse fibrous connective tissue, which is significantly inferior to hyaline cartilage in terms of biomechanical characteristics, which determines a high risk of developing osteoarthritis. The actively developing direction of orthobiology allows the use of a patient’s tissues to activate the processes of reparative regeneration with the relief of clinical manifestations and favorable immediate results.

The focus of attention of researchers has shifted to the plane of orthobiological technologies following the established trends in regenerative medicine development, which provide a high proportion of favorable immediate interventional results. However, the limited number of publications and the lack of long-term results of therapy do not meet the criteria for demonstrative effectiveness of technologies.

Full Text

Рассекающий остеохондрит коленного сустава, болезнь Кенига, — различные названия полиэтилогичного заболевания коленного сустава, исходом которого при отсутствии своевременного и обоснованного лечения становятся нарушение конгруэнтности суставных поверхностей и ранний остеоартроз.

В генезе страдания авторы рассматривают локальный ишемический некроз субхондральной кости, хроническую микротравматизацию, нарушение процесса энхондральной оссификации, генетические факторы и расстройства [1–13].

Частота встречаемости данного заболевания в популяции, по данным различных публикаций, варьирует от 9,5 до 29,0 на 100 тыс. населения [6, 8, 13, 14]. Особую остроту проблема приобретает в детском возрасте — распространенность данной патологии составляет до 15,0 % в структуре заболеваний коленного сустава у детей. Мальчики страдают чаще девочек, при этом гендерное соотношение меняется с возрастом пациентов. Двукратное численное превосходство мальчиков в группе больных 6–11 лет возрастает до четырехкратного у детей старшего школьного возраста [2, 6, 8, 13, 15, 16].

Наиболее частая (до 85 %) локализация патологического процесса — медиальный мыщелок бедренной кости (преимущественно латеральный аспект). Поражение латерального мыщелка встречается в 17 % случаев. В 7 и 1 % наблюдений очаг располагается в надколеннике и межмыщелковой вырезке соответственно. Частота билатерального рассекающего остеохондрита по литературным данным существенно различается и варьирует в диапазоне от 2,7 до 30 % [6, 8, 9, 14, 16, 17].

Известны различные классификации болезни, основанные на данных рентгенографии, магнитно-резонансной томографии и артроскопии. Авторами широко используемой классификации, устанавливающей последовательную стадийность патологического процесса, характеризующейся очевидной тактической значимостью, являются A.L. Berndt и M. Harty [18]. В соответствии с результатами рентгенологических исследований авторы выделяют 4 стадии течения болезни, определяющие объем и содержание терапевтических мероприятий, прогнозирование осложнений и исхода патологического процесса. Выявление ограниченных участков компрессии субхондральной кости соответствует I стадии, на II стадии происходит частичное отделение остеохондрального фрагмента от ложа. Полное отделение указанного фрагмента при нахождении его в ложе описывается как III стадия процесса. Формирование свободного костно-хрящевого фрагмента характеризует IV стадию болезни.

Клинические проявления при болезни Кенига многообразны, определяются стадией патологического процесса и локализацией аваскулярного очага. Безусловно, следует учитывать возраст пациента и фактический уровень его двигательной активности, в частности занятия спортом. При этом патогномоничных симптомов заболевания нет. На ранних стадиях болезнь манифестирует болями в области сустава, поздние клинические проявления характеризуются непостоянным симптомокомплексом, включая синовит, явления «блока» сустава, ограничения объема движений, в различных сочетаниях [2, 6–9, 11, 12, 14, 16, 17].

Актуальный спектр лечебных технологий при болезни Кенига чрезвычайно широк — от физиотерапии до радикальных внутрисуставных хирургических вмешательств. Существенным ограничением перспектив широкого использования сугубо консервативной терапии, в соответствии с современными представлениями о качестве жизни пациентов и взрослых членов их семей, служит длительное исключение функциональной нагрузки на конечность и иммобилизация сустава. Хирургические технологии при лечении данной патологии направлены на активацию репаративных процессов в патологическом очаге, восстановление конгруентности суставной поверхности, либо купирование внутрисуставных осложнений на поздних стадиях заболевания. Спектр оперативных вмешательств представлен туннелизацией, микропереломами, ауто- или аллотрансплантацией костно-хрящевых блоков [1–7, 9, 11, 13, 14, 16, 17, 19–22]. Необходимо признать очевидную механистичность большинства представленных оперативно-технических подходов, недостаточно корреспондирующих с известными этиопатогенетическими аспектами заболевания.

Терапевтическая парадигма при дегенеративно-дистрофических заболеваниях суставных поверхностей в последние годы смещена в плоскость ортобиологических технологий. Фокус внимания исследователей и клиницистов сосредоточен на внутрисуставном введении обогащенной тромбоцитами аутоплазмы (PRP, ACP), стромально-васкулярной фракции жировой ткани (SVF), концентрата костного мозга (BMAC), а также комбинации традиционного оперативного и биологического способов лечения. Иллюстрацией данного подхода является технология матрикс-индуцированного хондрогенеза [23–39]. Особую актуальность данные технологии приобретают в детском и подростковом возрасте, учитывая высокий потенциал репаративной регенерации у этой возрастной категории пациентов с дегенеративно-дистрофическими заболеваниями коленного сустава.

Необходимо учитывать, что объективная сравнительная оценка эффективности различных терапевтических подходов существенно ограничена отсутствием данных многоцентровых исследований, информативных технологий прогнозирования течения и исходов патологического процесса, базирующихся на анализе отдаленных результатов лечения.

Таким образом, актуальность проблемы лечения пациентов с болезнью Кенига в детском возрасте определяется высокой частотой распространенности патологии в популяции, тяжестью медицинских и социальных последствий заболевания, определяющих ограничения жизнедеятельности, необходимость повторных оперативных вмешательств, включая эндопротезирование, а также отсутствием когортной информации об эффективности и безопасности различных терапевтических технологий должного уровня доказательности.

Цель исследования — оценить эффективность современных методов лечения детей с болезнью Кенига и установить ведущие тенденции использования биотехнологии для дальнейших экспериментальных и клинических исследований.

Поиск литературы проведен в электронных базах данных PubMed, Web of Science, Scopus, MEDLINE, eLibrary, РИНЦ, Cyberleninka, Центральная научная медицинская библиотека (Сеченовский Университет), по библиографии ключевых статей. Критерии включения: систематические обзоры, метаанализы, мультицентровые исследования, контролируемые и неконтролируемые когортные исследования детей с рассекающим остеохондритом коленного сустава. Поиск проводили на двух языках (русском и английском) по ключевым словам. Всего проанализировано 2300 ссылок, просмотрено 283 статьи, отобрано в обзор 90 публикаций по ортопедии, биотехнологии.

Актуальные лечебные технологии при болезни Кенига детерминируются, прежде всего, возрастом больных и стадией развития патологического процесса, а также предшествующей социальной и физической активностью детей, предпочтениями пациентов и их родителей, либо иных законных представителей интересов ребенка.

Консервативное лечение, применяющееся на I и II стадиях заболевания, в настоящее время имеет ограниченное применение в детском возрасте, так как связно с длительной иммобилизацией сустава, ограничением двигательной активности, невозможностью реализации социальных функций в соответствии с возрастом больного, его культурной, спортивной и профессиональной ориентацией. Необходимо учитывать высокую частоту встречаемости болезни у детей, вовлеченных в спорт высоких достижений [6, 8, 13–15, 40, 41].

Были найдены публикации об эффективном применении электростимуляции в комплексном лечении детей с рассекающим остеохондритом. При этом эффективность технологии авторы оценивали в пределах 50–60 % клинических наблюдений [8, 28].

Хирургические методы лечения при рассекающем остеохондрите коленного сустава в настоящее время разделяются на паллиативные, репаративные и восстановительные (реконструктивные) [17]. Не претендуя на ревизию терминов, а тем более совершенствование представленной классификации, авторы настоящего обзора считают необходимым указать, что дефиниция «паллиативная медицинская помощь» в нормативных документах используется в контексте системы мероприятий, направленных на улучшение качества жизни пациентов с неизлечимыми, тяжело протекающими, угрожающими жизни заболеваниями. По нашему мнению, представленный перечень лечебных технологий следует дополнить обоснованным понятием «ортобиология».

К паллиативным методам авторы публикации относят удаление свободного костно-хрящевого фрагмента, лаваж сустава и дебридмент. Данный способ лечения обеспечивает быстрое купирование симптомов заболевания в виде «блока» сустава, болей и синовита (гемартроза) [7–9, 16, 17], однако отдаленные результаты (обследование в среднем через 7 лет) свидетельствуют о развитии очевидных признаков остеоартроза более чем в 75 % случаев [13, 16].

Репаративные методики хирургического лечения пациентов с болезнью Кенига направлены на активацию регенеративных процессов путем заполнения патологического очага фибриновым сгустком, содержащим мезенхимальные полипотентные клетки костного мозга и многочисленные факторы роста. В аналитическом обзоре литературы T.O. Clanton и J.C. DeLee [42], посвященном истории, патофизиологии и концепции лечения пациентов с рассекающим остеохондритом, цитированы публикации с 1955 г., где описаны технологии трепанации, абразии и спонгиализации кости. Отмечена перспективная роль туннелизации патологического очага при выполнении артроскопии.

Многие авторы акцентируют значение репозиции и рефиксации костно-хрящевого фрагмента после туннелизации. Впервые в англоязычной литературе данная методика описана I.S. Smillie в 1955 г. [43]. В качестве фиксатора отделившегося фрагмента автор использовал костный трансплантат из большеберцовой кости. Хорошие и отличные результаты лечения более чем в 70 % клинических наблюдений описаны в работах N.R. Greville [44], D.J. Scott и C.A. Stevenson [45] и других авторов. F.A.A. Van Der Weyer в 1964 г. представил положительный опыт лечения при рассекающем остеохондрите мыщелка бедренной кости с помощью внесуставной резекции патологического очага, исключая повреждение суставного хряща, и аутопластики губчатой костью. В случаях полностью отделившегося и смещенного в полость сустава секвестра дефект заполняли аутокостью, а фиксацию со стороны суставной поверхности осуществляли свободным лоскутом надкостницы большеберцовой кости [46]. Неудовлетворенность результатами рефиксации костно-хрящевого фрагмента высказывал A. Trillat в 1968 г., аргументируя позицию тремя факторами: (1) костная ткань зачастую отсутствует в отделенном фрагменте; (2) подлежащая кость может быть некротизирована; (3) при наличии костной ткани в патологическом очаге, последняя может быть фрагментирована, что формирует риск несостоятельности фиксации. Автор отмечает, что с 1958 г. использует методику Pridie — насверливание хряща и кости в месте локализации процесса, что в отечественной литературе именуется туннелизацией [47].

Используемый, в том числе в отечественной литературе, термин «насверливание» является безусловно профессиональным жаргоном. В аспекте словообразования, сочетание предлога и глагола предполагает обработку хрящевой и костной тканей сверлящим инструментом, исключая формирование сквозных отверстий.

Анализ литературы свидетельствует о широком использовании в современных условиях туннелизации кости в проекции патологического очага. Насверливание выполняется спицей Киршнера, диаметром 0,45 или 0,62 мм. Существует два подхода к выполнению данного вида операций: ретроартикулярное или трансартикулярное насверливание. Принципиальное преимущество ретроартикулярной туннелизации состоит в отсутствии повреждения суставного хряща. При этом отмечаются недостатки в виде сложности технического исполнения (необходимость рентгеновской навигации и риск повреждения зоны роста). Отличные результаты данной методики описаны во многих исследованиях [1, 4, 7, 13, 16, 17]. Преимущество трансартикулярной методики — это простота выполнения под артроскопическим контролем, но необходимо учитывать неизбежное повреждение хрящевого покрытия в области очага и зоны роста. Эффективность данной модификации туннелизации оценивается более чем в 80 % [16, 20, 21, 48]. В некоторых исследованиях у детей с открытыми зонами роста отмечена полная регенерация в области очага 95–100 % [13, 19, 21]. Сравнение результатов транс- и ретроартикулярной туннелизации не выявляет преимуществ той или иной методики [49].

Необходимо отметить, что данный метод лечения в настоящее время является самым распространенным при лечении пациентов с рассекающим остеохондритом I–II стадии (стабильный костный фрагмент) у детей и может быть применен при площади поражения не более чем 2,5 см2 [13, 21, 22, 48, 49]. Эффективность репаративных методов лечения при болезни Кенига подтверждается рядом разноплановых актуальных публикаций как аналитическими обзорами, так и клиническими исследованиями [1, 4, 6–9, 13–17, 19–22, 40, 49–53].

В современных публикациях обосновывается цель рефиксации стабильного фрагмента как восстановление кровообращения и предотвращение смещения [13, 21, 53]. Очевидна привлекательность идеи достижения конгруэнтности суставной поверхности при смещении костно-хрящевого фрагмента путем рефиксации его после обработки (дебридмента) ложа и прилегающей к нему поверхности фрагмента. В литературе имеются указани на различную жизнеспособность фрагмента, основанные на результатах морфологических исследований. Однако невозможность визуально интраоперационно оценить выраженность некробиотических изменений объясняет более чем 30 % неудовлетворительных результатов в виде несращения в отдаленном послеоперационном периоде. Недостатком традиционно используемых металлических фиксаторов является необходимость повторной операции для их удаления. Тем не менее существуют данные об осложнениях (несращение, остеолизис, поломка винта, синовит), связанных с применением биорезорбируемых имплантов [8, 17].

Формирование микропереломов в участке субхондральной кости также относится к разряду репаративных методов лечения рассекающего остеохондрита, имеет целью высвобождение элементов костного мозга для создания условий регенерации в патологическом очаге. Преимущества данного вида операции, по отношению к туннелизации, — отсутствие термического повреждения кости в процессе сверления, сохранение достаточного объема субхондральной кости во избежание коллапса и удобство доступа при артроскопии с помощью изогнутого шила [6, 16, 17, 21, 51]. В целом оценка непосредственных результатов лечения при болезни Кенига с применением микропереломов положительная. Однако при обследовании через 4 года после операции неудовлетворительные результаты составили 41 % наблюдений, при этом только 14 % пациентов вернулись к прежнему уровню физической активности [52]. Высокая частота неудовлетворительных результатов, по-видимому, связана с замещением дефекта хряща грубоволокнистой соединительной тканью, значительно уступающей гиалиновому хрящу в биомеханических характеристиках.

К восстановительным или реконструктивным способам лечения пациентов с рассекающим остеохондритом относится остеохондральная ауто- или аллопластика.

Восстановление суставной поверхности методом остеохондральной аутотрансплантации показано пациентам с высокими физическими запросами. Выполнение данной операции возможно артроскопически, однако при возникающих технических сложностях общепринятой альтернативой является конверсия – артротомия. После выполнения дебридмента производится забор остеохондральных трансплантатов из ненагружаемой поверхности мыщелка бедренной кости, площадь которых соответствует размерам патологического очага, с заполнением костно-хрящевого дефекта свободными трансплантатами. Применение данной методики операции лимитировано травмой донорского участка, ограниченным объемом донорского материала и невозможностью полноценно восстановить контур суставной поверхности. Непосредственные и отдаленные результаты остеохондральной аутопластики в целом положительные. При этом непосредственная клиническая эффективность вмешательства составляет 75–90 % [8, 13, 21, 52, 53].

Методика остеохондральной аллотрансплантации предназначена для пациентов с высокими физическими требованиями и большой площадью поражения — свыше 2,5–3,0 см2. Успех данного вида лечения описан в нескольких работах и его эффективность достигает 80–90 % [8, 13, 14, 17, 21, 54–57].

Ортобиологическое направление подразумевает аутотрансплантацию хондроцитов (autologous chondrocytes implantation — ACI), методику матрикс-индуцированного хондрогенеза, трансплантацию в полость сустава, в том числе непосредственно в очаг деструкции, аутотканей.

Имплантация аутологичных хондроцитов впервые обоснована и применена в 1987 г., опубликована в 1994 г. [58]. Операция производится в два этапа: забор 200–300 мг суставного ненагружаемого хряща, культивирование в течение 6 нед., введение культивированных хондроцитов под закрытый надкостничным лоскутом дефект. Наибольшая эффективность данной методики отмечена при площади очага поражения свыше 2,5 см2 при низких физических потребностях пациента. При формировании глубины дефекта после дебридмента более 8–10 мм производится костная аутопластика. Эффективность методики разными авторами при обследовании через 2–10 лет после операции оценивается в 80–90 % [8, 17, 21, 22, 56, 59–61].

С развитием ортопедической науки и получением новых данных изменилась методика аутотрансплантации хондроцитов. Хондроциты, культивируемые в монослое, теряют способность образовывать матрикс и вырабатывают преимущественно коллаген 1-го типа. В связи с этим было предложено культивирование хондроцитов в 3D-пространстве, а именно в трехмерном матриксе. Использование трехмерных матриц способствует поддержанию дифференцированного фенотипа хондроцитов, а также позволяет уменьшить объем артротомии из-за отсутствия необходимости применения надкостницы [62–65].

В 1998 г. P. Behrens и соавт. [66] произвели первую трансплантацию аутологичных хондроцитов, выращенных на матриксе из свиного коллагена 1–3-го типа (Chondro-Gide, Geistlich Biomaterials, Швейцария). Методика получила название MACI (matrix induced autologous chondrocyte implantation — матрикс-индуцированная аутотрансплантация хондроцитов). Интенсивное развитие биотехнологий в настоящее время привело к появлению на рынке множества мембран для культивирования и трансплантации аутохондроцитов: MACI (Genzyme Biosurgery, Cambridge, Massachusetts, США), Chondro-Gide (Geistlich Biomaterilas, Швейцария), Hyalograft-C (Fidia Advanced Biopolymers, Abano Terme, Италия), Novocart 3D (TETEC Tissue Engineering Technologies AG, Reutlingen, Германия), BioSeed-C (Biotissue Technologies, Freiburg, Германия), CaReS (Ars Arthro, Еслинген, Германия), Cartipatch (TBF Banque de tissues, Франция). Хондроциты могут также быть культивированы в фибриновом клее (Tissue_col, Baxter International Inc.). Сферогель отечественного производства представляет собой гидрогель из коллагена, гексозаминов и уроновых кислот. Все исследования по использованию MACI показали значительное улучшение в каждом из примененных различных методов оценки [67–70].

Коллагеновые мембраны (MACI) в настоящее время используют для замещения остеохондральных дефектов при рассекающем остеохондрите. Методика заключается в дебридменте, создании микропереломов и аутоостеопластике (при необходимости) [7, 8, 13, 21, 34]. Матрица удерживает кровяной сгусток с костным мозгом и вышедшими мезенхимальными стромальными клетками. В 2003 г. была впервые описана эта методика аутологичного матрикс-индуцированного хондрогенеза. Эффективность данной технологии сравнивалась с имплантацией аутологичных хондроцитов (ACI) и ее преимущество перед ACI заключается в одноэтапности, снижении травматичности и стоимости [67–73]. Фактически данная технология представляет комбинацию реконструктивных и биологических методик.

В течение двух десятилетий обсуждается эффективность применения аутологичной плазмы, обогащенной тромбоцитами, содержащими большое количество факторов роста (PDGF, TGF-β, FGF, IGF-1, CTGF и др.) — белковых молекул, активирующих регенерацию тканей. Обогащенная тромбоцитами аутоплазма (PRP — platelet rich plasma или ACP — autologous conditioned plasma) определяется как производное крови с более высокой концентрацией тромбоцитов по сравнению с исходными показателями, полученное центрифугированием аутологичной цельной крови. По данным немногочисленных работ, как в отечественной, так и в англоязычной литературе отмечена эффективность применения аутологичной плазмы — внутрисуставно или внутрь патологического очага, до 80–90 %. Однако при анализе и сравнении различных методов лечения, включая PRP, высказываются сомнения относительно эффективности данного метода лечения [23, 24, 28, 29, 32]. Следует отметить, что, учитывая высокий регенераторный потенциал детского организма, эффективность применения аутоплазмы при ее безопасности представляется весьма вероятной, прежде всего на этапе, предшествующем необратимым некробиотическим изменениям костной ткани.

Широкое применение стромально-васкулярной фракции, выделенной из жировой ткани, началось в 2001 г. непосредственно после описания P.A. Zuk и соавт. мезенхимальной стромальной стволовой клетки, выделенной из жировой ткани (МСКЖТ) в результате процедуры липосакции [72]. В современной литературе данный регенераторный субстрат имеет название Stromal Vascular Fraction (SVF) — стромально-васкулярная фракция жировой ткани. SVF представляет собой гетерогенную клеточную популяцию, состоящую из эритроцитов, перицитов, фибробластов, эндотелиальных клеток, гладких мышц, и стромальных стволовых клеток жировой ткани [26, 31, 74–76]. Теоретическая основа регенераторного потенциала данного субстрата состоит в способности стромальных клеток, в частности мезенхимальных стволовых, к дифференцировке по нескольким линиям в адипоциты, остеобласты, хондроциты и миоциты с помощью индукторов и микроокружения клетки — «специфической ниши» [20, 27, 77–83]. На сегодняшний день выделение и пересадка стромально-васкулярной фракции жировой ткани стали не только возможными, но и безопасными вследствие наличия высокотехнологичных расходных материалов и оборудования.

В последние годы получило развитие применение концентрата аспирата костного мозга в сфере регенеративной медицины. Репаративные возможности данного аутосубстрата также связаны с наличием в нем мезенхимальных стромальных (стволовых) клеток. Эффективность его применения в комбинации с биологическими мембранами при лечении рассекающего остеохондрита составляет 72–80 % клинических наблюдений. Данное направление ортобиологии является новым и, по суждению ряда авторов, наиболее перспективным в лечении очагов хондроостеонекроза. Несомненно, что столь высокая оценка эффективности данной технологии базируется на непосредственных результатах терапии, учитывая ограниченную во времени длительности ее реализации [35, 79–90].

Эффективность лечения пациентов с рассекающим остеохондритом суставных поверхностей коленного сустава оценивали по данным магнитно-резонансного томографического исследования — регистрировали признаки репаративной регенерации в виде уменьшения перифокального отека, уплотнения и склерозирования костной ткани и улучшения структуры хряща [14, 23, 56]. Кроме того, фиксировалось восстановление внутрисуставной среды в виде существенного снижения индикаторов воспалительного процесса, и как следствие — устранение болевого синдрома [81].

Правовой основой использования аутологичных биологических продуктов в клинической практике служит Федеральный закон от 23 июня 2016 г. № 180-Ф3 «О биомедицинских клеточных продуктах»1.

ОБСУЖДЕНИЕ

Отсутствие многоцентровых исследований по проблеме лечения болезни Кенига, по-видимому, связано с полиморфизмом патологии, что определяет объективную сложность формирования однородных групп клинических наблюдений, обеспечивая репрезентативность выборки при реализации когортных исследований. Необходимо учитывать, что современный статус медицины в части объективизации эффективности терапии определен форматом 4«П»: персонализированной (индивидуальный подход к каждому пациенту), предикционной (создание вероятностного прогноза здоровья), превентивной (предотвращение появления или прогрессирования заболеваний), партисипативной (мотивированное участие пациента, а в педиатрической практике членов его семьи, иных законных представителей интересов пациента). Данная концепция иллюстрирует сложность многофакторного анализа при сравнительной оценке эффективности и безопасности различных технологий лечения.

Содержание существующих национальных клинических рекомендаций «Рассекающий остеохондрит коленного сустава (М93.2)», утвержденных на Всероссийской конференции «Вреденовские чтения» 27.09.2013 [90] не носят регламентирующего характера и, безусловно, требуют пересмотра и новой редакции.

Очевидна необходимость разработки нормативных документов по диагностике и лечению детей с данным видом патологии. Неотложность данного подхода определяется не только нормативно-правовой необходимостью стандартизации лечебных технологий, но также клинической целесообразностью преодоления различий, определяемых особенностями финансового и материально-технического обеспечения отдельных медицинских организаций, либо предпочтениями конкретных руководителей, представляемых в формате так называемых установок клиники. Однако результаты обзора тематических публикаций убеждают, что к настоящему времени отсутствуют объективные предпосылки для обоснованного утверждения «операций выбора» детерминированных возрастом пациентов и стадией патологического процесса.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, несомненно, что решения, предложенные для восстановления суставных поверхностей при рассекающем остеохондрите коленного сустава, в настоящее время не однозначны. Биомеханические характеристики регенератов независимо от реализованных видов операций в отдаленном периоде наблюдений имеют значительный дефицит. Очевидна перспектива получившего в два последних десятилетия широкое развитие направления ортобиологии. Однако существующие в отечественной и англоязычной литературе исследования немногочисленны и имеют 4–5-й уровень доказательности при отсутствии отдаленных результатов. Таким образом, приоритетом является организация многоцентровых исследований, что позволит в сжатые сроки сформировать консолидированную позицию травматологов-ортопедов педиатрического профиля в виде клинических рекомендаций.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Вклад авторов. Все авторы внесли существенный вклад в разработку концепции, проведение исследования и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию перед публикацией. Наибольший вклад распределен следующим образом: Е.Г. Плигина — разработка концепции статьи, сбор и отработка данных, написание текста статьи; Л.Г. Керимова — сбор и отработка данных, редактирование текста; И.А. Буркин — сбор и отработка данных; И.С. Ковалюнас — сбор и отработка данных, редактирование текста.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

Источник финансирования. Авторы заявляют об отсутствии внешнего финансирования при проведении исследования.

ADDITIONAL INFORMATION

Author contribution. Thereby, all authors made a substantial contribution to the conception of the work, acquisition, analysis, interpretation of data for the work, drafting and revising the work, final approval of the version to be published and agree to be accountable for all aspects of the work. The largest contribution is distributed as follows: E.G. Pligina — development of the concept of the article, collection and processing of data, writing the article; L.G. Kerimova — data collection and processing, text editing; I.A. Burkin — data collection and processing; I.S. Kovalyunas — data collection and processing, text editing.

Competing interests. The authors declare that they have no competing interests.

Funding source. This study was not supported by any external sources of funding.

1 Федеральный закон от 23 июня 2016 г. № 180-Ф3 «О биомедицинских клеточных продуктах». Режим доступа: https://minzdrav.gov.ru/ministry/61/23/stranitsa-967/federalnyy-zakon-ot-23-iyunya-2016-g-180-fz-o-biomeditsinskih-kletochnyh-produktah#

×

About the authors

Elena G. Pligina

Veltishchev Research Clinical Institute for Pediatrics and Pediatric Surgery, Pirogov Russian National Research Medical University; G.N. Speransky Children’s Hospital

Author for correspondence.
Email: elenapligina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-8508-7349
SPIN-code: 5309-0417

Cand. Sci. Med., Senior Rresearcher, Orthopedic traumatologist

Russian Federation, Moscow; Moscow

Leila G. Kerimova

G.N. Speransky Children’s Hospital

Email: Leila.kerimova@yahoo.com
ORCID iD: 0000-0002-4399-7002
SPIN-code: 8245-1046

Orthopedic traumatologist

Russian Federation, Moscow

Igor A. Burkin

G.N. Speransky Children’s Hospital

Email: iburkin@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-0328-1963
SPIN-code: 5524-0651

Cand. Sci. (Med.), Head of the Department of Traumatology

Russian Federation, Moscow

Igor S. Kovalyunas

Veltishchev Research Clinical Institute for Pediatrics and Pediatric Surgery, Pirogov Russian National Research Medical University; G.N. Speransky Children’s Hospital

Email: igorkovalyunas@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9411-4062
SPIN-code: 1105-6393

Researcher, Pediatric Surgeon

Russian Federation, Moscow; Moscow

References

  1. Bryanskaya AI, Baindurashvili AG, Arkhipov AA, et al. Arthroscopic treatment of knee joint diseases in children. Orthopedics, Traumatology and Reconstructive Surgery of Childhood. 2014;2(3):18–23. (In Russ.) doi: 10.17816/PTORS2318-23
  2. Jones MH, Williams AM. Osteochondritis dissecans of the knee: a practical guide for surgeons. Bone Joint J. 2016;98-B(6):723–729. doi: 10.1302/0301-620X.98B6.36816
  3. Yellin JL, Gans I, Carey JL, et al. The Surgical Management of Osteochondritis Dissecans of the Knee in the Skeletally Immature: A Survey of the Pediatric Orthopaedic Society of North America (POSNA) Membership. J Pediatr Orthop. 2017;37(7):491–499. doi: 10.1097/BPO.0000000000000696
  4. Heyworth BE, Edmonds EW, Murnaghan ML, et al. Drilling techniques for osteochondritis dissecans. Clin Sports Med. 2014;33(2):305–312. doi: 10.1016/j.csm.2013.11.007
  5. Nissen CW, Albright JC, Anderson CN, et al. Descriptive Epidemiology from the Research in Osteochondritis Dissecans of the Knee (ROCK) Prospective Cohort. Am J Sports Med. 2022;50(1):118–1127. doi: 10.1177/03635465211057103
  6. Cruz AI Jr, Shea KG, Ganley TJ. Pediatric Knee Osteochondritis Dissecans Lesions. Orthop Clin North Am. 2016;47(4):763–775. doi: 10.1016/j.ocl.2016.05.001.
  7. Mestriner LA. osteochondritis dissecans of the knee: diagnosis and treatment. Rev Bras Ortop. 2015;47(5):553–562. doi: 10.1016/S2255-4971(15)30003-3
  8. Bruns J, Werner M, Habermann C. Osteochondritis Dissecans: Etiology, Pathology, and Imaging with a Special Focus on the Knee Joint. Cartilage. 2018;9(4):346–362. doi: 10.1177/1947603517715736
  9. Zanon G, Di Vico G, Marullo M. Osteochondritis dissecans of the knee. Joints. 2014. Vol. 2, No. 1. P. 29–36.
  10. Pei M, Li JT, Shoukry M, Zhang Y. A review of decellularized stem cell matrix: a novel cell expansion system for cartilage tissue engineering. Eur Cell Mater. 2011;22:333–343; discussion 343. doi: 10.22203/ecm.v022a25
  11. Bauer KL. Osteochondral Injuries of the Knee in Pediatric Patients. J Knee Surg. 2018;31(5):382–391. doi: 10.1055/s-0038-1625956
  12. Wall E, Von Stein D. Juvenile osteochondritis dissecans. Orthop Clin North Am. 2003;34(3):341–353. doi: 10.1016/s0030-5898(03)00038-5
  13. Masquijo J, Kothari A. Juvenile osteochondritis dissecans (JOCD) of the knee: current concepts review. EFORT Open Rev. 2019;4(5):201–212. doi: 10.1302/2058-5241.4.180079
  14. Kocher MS, Tucker R, Ganley TJ, Flynn JM. Management of osteochondritis dissecans of the knee: current concepts review. Am J Sports Med. 2006;34(7):1181–1191. doi: 10.1177/0363546506290127
  15. Sergeev SV, Akinfiev AV, Petrov AG, et al. Secans of a knee joint in children and adolescents. Bulletin of the Chuvash University. 2012;(3):481–485. (In Russ.)
  16. Baindurashvili AG, Sergeev SV, Moskalenko AV, et al. Results of early surgical treatment of dissecting osteochondritis of the knee joint in children. Pediatrician. 2013;4(3):65–69. (In Russ.) doi: 10.17816/PED4365-69
  17. Winthrop Z, Pinkowsky G, Hennrikus W. Surgical treatment for osteochondritis dessicans of the knee. Curr Rev Musculoskelet Med. 2015;8(4):467–475. doi: 10.1007/s12178-015-9304-9
  18. Berndt AL, Harty M. Transchondral fractures (osteochondritis dissecans) of the talus. J Bone Joint Surg Am. 1959;41–A:988–1020. doi: 10.2106/00004623-200406000-00032
  19. Sergeev SV, Lastukhin IV, Petrov AG, et al. Operativnoe lechenie rassekajushhego osteohondrita kolennogo sustava u detej. Practical medicine. 2012;7–1(63). (In Russ.)
  20. Dubey NK, Mishra VK, Dubey R, et al. Revisiting the Advances in Isolation, Characterization and Secretome of Adipose-Derived Stromal/Stem Cells. Int J Mol Sci. 2018;19(8):2200. doi: 10.3390/ijms19082200
  21. Bryanskaya AI, Tykhylov RM, Kulyab TA, et al. Surgical treatment of patients with local defects of joint surface of femur condyles (review). Traumatology and orthopedics of Russia. 2010;(4):84–92. (In Russ.)
  22. Pligina EG, Soloshenko MV, Kolyagin DV. Effectiveness of autoplasma in combined therapy of children with pathology knee cartilage. Russian Journal of Pediatric Surgery, Anesthesiology and Intensive Care. 2015;5(3)31–36. (In Russ.)
  23. Pligina EG, Burkin IA, Kovalyunas IS, Anokhin VV. Ortobiologija v lechenii detej s povrezhdenijami i degenerativnymi zabolevanijami kolennogo sustava. Russian Journal of Pediatric Surgery, Anesthesiology and Intensive Care. 2020;10(S):126. (In Russ.)
  24. Roth KE, Ossendorff R, Klos K, et al. Arthroscopic Minced Cartilage Implantation for Chondral Lesions at the Talus: A Technical Note. Arthroscopy Techniques. 2021;10(4):1149–1154. doi: 10.1016/j.eats.2021.07.011
  25. Sovetnikov NN, Kalsin VA, Konoplyannikov MA, Mukhanov VV. Cell technologies and tissue engineering in the treatmentof articular chondral defects. Clinical Practice. 2013;(1):52–66. (In Russ.)
  26. Miromanov AM, Miromanov MM, Miromanova NA. Modern possibilities of the use of stromal-vascular fraction of adipose tissue in traumatology and orthopedics. Polytrauma. 2019;(3)83–89. (In Russ.)
  27. Semenov AV, Koroteev VV, Isaev IN, Vybornov DYu. Maloinvazivnoe lechenie rassekajushhego osteohondrita u detej s ispol’zovaniem biostimuljacii. Russian Journal of Pediatric Surgery, Anesthesiology and Intensive Care. 2020;10(S):149. (In Russ.)
  28. Sánchez M, Delgado D, Garate A, et al. Platelet-rich plasma combined with allograft to treat osteochondritis dissecans of the knee: a case report. Journal of medical case reports. 2019;13(1):105. doi: 10.1186/s13256-019-2027-6
  29. Russo A, Coco V, Zaffagnini S. The effect of autologous adipose derived mesenchymal stem cell therapy on juvenile osteochondritis dissecans of the patella: a case study. J Surg Case Rep. 2020:2020(8):rjaa274. doi: 10.1093/jscr/rjaa274
  30. Veremeev AV, Bolgarin RN, Petkova MA, et al. Adipose-derived stromal vascular fraction as an alternative source of cells for the regenerative medicine. Genes and Cells. 2016;11(1):35–42. (In Russ.)
  31. Lazishvili GD, Egiazaryan KA, Akhpashev AA, et al. Study of the platelet-rich plasma clinical efficacy in the treatment of knee osteoarthritis. Clinical Practice. 2016;7(3):54–60. (In Russ.) doi: 10.17816/clinpract7354-60
  32. Cugat R, Alentorn-Geli E, Navarro J, et al. A novel autologous-made matrix using hyaline cartilage chips and platelet-rich growth factors for the treatment of full-thickness cartilage or osteochondral defects: Preliminary results. Journal of Orthopaedic Surgery. 2019;28(1):2309499019887547. doi: 10.1177/2309499019887547
  33. Cole BJ, Gilat R, DiFiori J, et al. The 2020 NBA Orthobiologics Consensus Statement. Orthop J Sports Med. 2021;9(5):23259671211002296. doi: 10.1177/23259671211002296
  34. Song JS, Hong KT, Kim NM, et al. Allogenic umbilical cord blood-derived mesenchymal stem cells implantation for the treatment of juvenile osteochondritis dissecans of the knee. Journal of Clinical Orthopedics and Trauma. 2019:10(Suppl 1):S20–S25. doi: 10.4252/wjsc.v12.i6.514
  35. Beck JJ, Sugimoto D, Micheli L. Sustained Results in Long-Term Follow-Up of Autologous Chondrocyte Implantation (ACI) for Distal Femur Juvenile Osteochondritis Dissecans (JOCD). Cairo: Hindawi. Advances in Orthopedics. 2018:2018:7912975. doi: 10.1155/2018/7912975
  36. Sharma DK, Kumar N, Lal H, et al. Osteochondritis dissecans — Does platelet rich plasma really help. Journal of Clinical Orthopedics and Trauma. 2018:9(2)153–156. doi: 10.1016/j.jcot.2017.09.020
  37. Steinwqchs M, Kreuz P. Clinical results of autologous chondrocyte transplantation (ACT) using a collagen membrane. In: Cartilage Surgery and Future Perspectives. C. Hendrich, U. Nöth, J. Eulert, eds. Berlin: Springer, Heidelberg. 2003. P. 37–47. doi: 10.1007/978-3-642-19008-7_5
  38. Steinhagen J, Bruns J, Deuretzbacher G, et al. Treatment of osteochondritis dissecans of the femoral condyle with autologous bone grafts and matrix-supported autologous chondrocytes. Int Orthop. 2010;34(6)819–825. doi: 10.1007/s00264-009-0841-y
  39. Salzmann GM, Niemeyer P, Hochrein A, et al. Articular Cartilage Repair of the Knee in Children and Adolescents. Orthopaedic Journal of Sports Medicine. 2018;6(3):2325967118760190. doi: 10.1177/2325967118760190
  40. Kumar V, Bhatnagar N, Lodhi JS, et al. Osteochondritis Dissecans in a Young Professional Athlete. Indian J Orthop. 2018;52(4):344–352. doi: 10.4103/ortho.IJOrtho_322_17
  41. Kessler JI, Nikizad H, Shea KG, et al. The demographics and epidemiology of osteochondritis dissecans of the knee in children and adolescents. Am J Sports Med. 2014:42(2):320–326. doi: 10.1177/0363546513510390.
  42. Clanton ТO, DeLee JC. Osteochondritis dissecans: history, pathophysiology and current treatment concepts. ClinOrthop. 1982:167:50–64.
  43. Smillie IS. Treatment of osteochondritis dissecans. J Bone Joint Surg Br. 1957:39–B(2):248–260. doi: 10.1302/0301-620x.39b2.248
  44. Greville NR. Osteochondritis Dissecans: Treatment by Bone Grafting. South Med J. 1964:57:886–893. PMID: 14173044.
  45. Scott DJ Jr, Stevenson CA. Osteochondritis dissecans of the knee in adults. Clin Orthop Relat Res. 1971;76:82–86. doi: 10.1097/00003086-197105000-00012
  46. Weyer FA. Van De. Contribution to the treatment of osteochondritis dissecans. Ned Tijdschr Geneeskd. 1964:108:1966–1970. PMID: 14224211.
  47. Trillat A. Internal Derangement of the Knee: Osteochondral Fractures of the Knee. Proceedings of the Royal Society of Medicine. 1968:61(1):45. doi: 10.1177/003591576806100115
  48. Randsborg PH, Kjennvold S, Røtterud JH. Arthroscopic Fixation of Osteochondritis Dissecans of the Knee Using a Motorized Pick and Headless Compression Screws. Arthrosc Tech. 2019:8(10):e1115–e1120. doi: 10.1016/j.eats.2019.05.031
  49. Shaikh HH, Vicha J, Procek T, et al. Osteochondritis dissecans of the knee in children and adolescents: our experience with transchondral drilling. Acta Medica (Hradec Kralove). 2015:58(3):98–103. doi: 10.14712/18059694.2015.101
  50. Miller BS, Briggs KK, Downie B, Steadman JR. Clinical Outcomes following the Microfracture Procedure for Chondral Defects of the Knee: A Longitudinal Data Analysis. Cartilage. 2010:1(2):108–112. doi: 10.1177/1947603510366575
  51. Andelman SM, Mandelbaum BR, Fitzsimmons KP, Pace JL. Retroarticular Core Decompression with Biologic Augmentation for Juvenile Osteochondritis Dissecans of Knee. Arthroscopy Technigues. 2020:9(7):e1003–e1009. doi: 10.1016/j.arthro.2020.11.036
  52. Smith GD, Knutsen G, Richardson JB. A clinical review of cartilage repair techniques. J Bone Joint Surg Br. 2005:87(4):445–449. doi: 10.1302/0301-620X.87B4.15971
  53. Airapetov GA, Vorotnikov AA, Konovalov EA. Surgical methods of focal hyaline cartilage defect management in large joints (literature review). Orthopaedic Genius. 2017;23(4):485–491. (In Russ.) doi: 10.18019/1028-4427-2017-23-4-485-491
  54. Malanin DA. Vosstanovlenie povrezhdenij hrjashha v kolennom sustave. Volgograd: Volgograd Scientific Publishing House; 2010. 454 p. (In Russ.)
  55. Slotkin S, Thome A, Ricketts C, Georgiadis A, et al. Anterior Knee Pain in Children and Adolescents: Overview and Management. J Knee Surg. 2018;31(5):392–398. doi: 10.1055/s-0038-1632376
  56. Malanin DA, Pisarev VB, Cherezov LL. Plastika polnoslojnyh defektov pokrovnogo hrjashha kolennogo sustava cilindricheskimi kostno-hrjashhevymi auto-i allotransplantatami malogo razmera (jeksperimental’noe issledovanie). Journal of Traumatology and Orthopedics Priorov NN. 2000;(2):16–21. (In Russ.)
  57. Stenberg J, de Windt TS, Synnergren J, et al. Clinical Outcome 3 Years After Autologous Chondrocyte Implantation Does Not Correlate with the Expression of a Predefined Gene Marker Set in Chondrocytes Prior to Implantation but Is Associated with Critical Signaling Pathways. Orthop J Sports Med. 2014:2(9):2325967114550781. doi: 10.1177/2325967114550781
  58. Mistry H, Connock M, Pink J, et al. Autologous chondrocyte implantation in the knee: systematic review and economic evaluation. Health Technol. Asses. 2017:21(6):1–294. doi: 10.3310/hta21060
  59. Marcacci M, Zaffagnini S, Kon E, et al. Arthroscopic autologous condrocyte transplantation: technical note. Knee, Surg, Sports Traumatol Arthrosc. 2002:10(3):154–159. doi: 10.1007/s00167-001-0275-6
  60. Becerra J, Andrades JA, Guerado E, et al. Articular cartilage: structure and regeneration. Tissue Eng Part B Rev. 2010:16(6):617–627. doi: 10.1089/ten.TEB.2010.0191
  61. Ochi M, Uchio Y, Kawasaki K, et al. Transplantation of cartilage like tissue made by tissue engineering in the treatment of cartilage defects of the knee. J Bone Joint Surg Br. 2002;84(4):571–578. doi: 10.1302/0301-620x.84b4.11947
  62. Caron MM, Emans PJ, Coolsen MM, et al. Redifferentiation of dedifferentiated human articular chondrocytes: comparison of 2D and 3D cultures. Osteoarthritis Cartilage. 2012:20(10):1170–1178. doi: 10.1016/j.joca.2012.06.016
  63. Kon E, Delcogliano M, Filardo G, et al. Second generation issues in cartilage repair. Sports Med Arthrosc. 2008:16(4):221–229. doi: 10.1097/JSA.0b013e31818cdbc5
  64. Bartlett W, Skinner JA, Gooding CR, et al. Autologous chondrocyte implantation versus matrix-induced autologous chondrocyte implantation for osteochondral defects of the knee: a prospective, randomized study. Bone Joint Surg. Br. 2005:87(5):640–645. doi: 10.1302/0301-620X.87B5.15905
  65. Brittberg M. Cell carriers as the next generation of cell therapy for cartilage repair: a review of the matrix-induced autologous chondrocyte implantation procedure. Am J Sports Med. 2010:38(6):1259–1271. doi: 10.1177/0363546509346395
  66. Behrens P, Bitter T, Kurz B, Russlies M. Matrix-associated autologous chondrocyte transplantation/implantation (MACT/MACI) — 5-year follow-up. Knee. 2006:13(3):194–202. doi: 10.1016/j.knee.2006.02.012
  67. Maus U, Schneider U, Gravius S, et al. Clinical results after three years use of matrix-associated ACT for the treatment of osteochondral defects of the knee. Z Orthop Unfall. 2008:146(1):31–37. doi: 10.1055/s-2007-989353
  68. Selmi TA, Verdonk P, Chambat P, et al. Autologous chondrocyte implantation in a novel alginate agarose hydrogel: outcome at two years. J Bone Joint Surg. Br. 2008:90(5):597–604. doi: 10.1302/0301-620X.90B5.20360
  69. Ossendorf C, Kaps C, Kreuz PC. Treatment of posttraumatic and focal osteoarthritic cartilage defects of the knee with autologous polymer-based three-dimensional chondrocyte grafts: 2 year clinical results. Arthritis Res Ther. 2007:9(2):R41. doi: 10.1186/ar2180
  70. Ebert JR, Fallon M, Ackland TR, et al. Arthroscopic matrix-induced autologous chondrocyte implantation: 2-year outcomes. Arthroscopy. 2012:28(7):952–964.e1–2. doi: 10.1016/j.arthro.2011.12.022
  71. Niemeyer P, Salzmann G, Schmal H, et al. Autologous chondrocyte implantation for the treatment of chondral and osteochondral defects of the talus: a meta-analysis of available evidence. KSSTA. 2012:20(9):1696–1703. doi: 10.1007/s00167-011-1729-0
  72. Zuk PA, Zhu M, Mizuno H, et al. Multilineage cells from human adipose tissue: implications for cell based therapies. Tissue Eng. 2001:7(2):211–228. doi: 10.1089/107632701300062859
  73. Polancec D, Zenic L, Hudetz D, et al. Immunophenotyping of a Stromal Vascular Fraction from Microfragmented Lipoaspirate Used in Osteoarthritis Cartilage Treatment and Its Lipoaspirate Counterpart. Genes (Basel). 2019:10(6):474. doi: 10.3390/genes10060474
  74. Naida DA. Klinicheskoe ispol’zovanie stromal’no-vaskuljarnoj frakcii zhirovoj tkani pri lechenii posledstvij travm i zabolevanij oporno-dvigatel’nogo apparat. Opinion Leader. 2018;(5):36–44. (In Russ.)
  75. Kock L, van Donkelaar CC, Ito K. Tissue engineering of functional articular cartilage: the current status. Cell Tissue Res. 2012:347(3):613–627. doi: 10.1007/s00441-011-1243-1
  76. Kim I, Bang SI, Lee SK, et al. Clinical implication of allogenic implantation of adipogenic differentiated adipose-derived stem cells. Stem Cells Transl Med. 2014:3(11):1312–1321. doi: 10.5966/sctm.2014-0109
  77. Johal KS, Lees VC, Reid AJ. Adipose-derived stem cells: selecting for translational success. Regen Med. 2015:10(1):79–96. doi: 10.2217/rme.14.72
  78. Williams SK, Morris ME, Kosnik PE, et al. Point-of-care adipose-derived stromal vascular fraction cell isolation and expanded polytetrafluoroethylene graft sodding. Tissue Eng Part C Methods. 2017:23(8):497–504. doi: 10.1089/ten.TEC.2017.0105
  79. Platas J, Guillén MI, Pérez Del Caz MD, et al. Paracrine effects of human adipose-derived mesenchymal stem cells in inflammatory stress-induced senescence features of osteoarthritic chondrocytes. Aging (Albany NY). 2016;8(8):1703–1717. doi: 10.18632/aging.101007
  80. Filardo G, Perdisa F, Roffi A, et al. Stem cells in articular cartilage regeneration. Journal of Orthopaedic Surgery and Research. 2016;11:42. doi: 10.1186/s13018-016-0378-x
  81. Han J, Koh YJ, Moon HR, et al. Adipose tissue is an extramedullary reservoir for functional hematopoietic stem and progenitor cells. Blood. 2010:115(5):957–964. doi: 10.1182/blood-2009-05-219923
  82. Cotter EJ, Wang KC, Yanke AB, et al. Bone Marrow Aspirate Concentrate for Cartilage Defects of the Knee: From Bench to Bedside Evidence. Cartilage. 2018;9(2):161–170. doi: 10.1177/1947603517741169
  83. Daltro G, Franco BA, Faleiro TB, et al. Use of autologous bone marrow stem cell implantation for osteonecrosis of the knee in sickle cell disease: a preliminary report. BMC Musculoskelet Disord. 2018;19(1)158. doi: 10.1186/s12891-018-2067-x
  84. Szwedowski D, Dallo I, Irlandini E, Gobbi A. Osteo-core Plasty: A Minimally Invasive Approach for Subchondral Bone Marrow Lesions of the Knee. Arthrosc Tech. 2020;9(11):e1773–e1777. doi: 10.1016/j.eats.2020.07.023
  85. Looze CA, Capo J, Ryan MK, et al. Evaluation and Management of Osteochondral Lesions of the Talus. Cartilage. 2017;8(1):19–30. doi: 10.1177/1947603516670708
  86. Castrodad IMD, Simone ES, Kurowicki J, et al. Improved Short-Term Outcomes of Osteochondral Lesions of the Knee Following Arthroscopic Treatment with Bone Marrow Aspirate Concentrate and Cartilage-Derived Matrix. Arthrosc Sports Med Rehabil. 2021;3(2):e477–e484. doi: 10.1016/j.asmr.2020.11.002
  87. Pligina EG, Burkin IA, Ezelskaya LV. Pathology of the knee cartilage in children. Traumatology and orthopedics of Russia. 2006;(2):239. (In Russ.)
  88. Semenov AV, Kukueva DM, Lipkin YuG, et al. Surgical treatment of stable foci of the osteochondritis dissecans in children: a systematic review. Pediatric Surgery. 2021;25(3):179–185. (In Russ.) doi: 10.18821/1560-9510-2021-25-3-179-185
  89. Chambers HG, Shea KG, Carey JL. AAOS Clinical Practice Guideline: diagnosis and treatment of osteochondritis dissecans. J Am Acad Orthop Surg. 2011;19(5):307–309. doi: 10.5435/00124635-201105000-00008
  90. Rassekajushhij osteohondrit kolennogo sustava. National clinical guidelines [internet]. Saint Petersburg; 2013. (In Russ.) Available from: http://docplayer.com/55034070-Rassekayushchiy-osteohondrit-kolennogo-sustava.html. [cited: 21.01.2022].

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) 2022 Pligina E.G., Kerimova L.G., Burkin I.A., Kovalyunas I.S.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 International License.
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: ПИ № ФС 77 - 81892 от 24.09.2021 г.


This website uses cookies

You consent to our cookies if you continue to use our website.

About Cookies