Surgical Treatment of Children with Neurofibromatosis Type 1: a Case Series

Full Text

ОБОСНОВАНИЕ

Среди наследственных заболеваний, предопределяющих возникновение в организме человека опухолей, нейрофиброматоз 1-го типа (НФ1) занимает лидирующее место. Частота встречаемости составляет 1 на 3000 новорожденных детей [1].

Нейрофиброматоз 1-го типа — это генетический синдром, предрасполагающий к развитию опухолей, ассоциированный с мальформациями и ростом новообразований различных органов и систем, преимущественно нервной [1]. Спектр образований при НФ1 включает в себя опухоли периферических нервов, определяемые более чем в 30% случаев, чаще всего доброкачественные шванномы и нейрофибромы (кожные, подкожные, внутренние, плексиформные и атипичные) [2].

Плексиформные нейрофибромы (ПН) являются патогномоничными для НФ1. Такое название они получили от латинского слова «plectere», что означает переплетение [2]. Для ПН характерен активный рост, приводящий к ряду осложнений: косметическим дефектам, неврологической симптоматике в виде хронического болевого синдрома, нарушениям чувствительности и двигательной активности, разрушению костной ткани [3, 4]. Данный тип опухолей также опасен риском трансформации в злокачественные опухоли оболочки периферических нервов (ЗООПН) — в 8–13% случаев [5]. ЗООПН могут возникать и de novo, 50% из этих опухолей диагностируются у пациентов с НФ1 и характеризуются ранней манифестацией (20–30 лет против 30–60) и более неблагоприятным прогнозом [2], а также являются основной причиной малой продолжительности жизни таких больных [6].

Хирургическое лечение может быть эффективно для некоторых типов нейрофибром, но является симптоматическим и сопряжено с высоким риском развития рецидивов. Хирургия плексифомных нейрофибром сложна из-за их инфильтративного роста и вовлечения в структуру соседних нервных волокон, в связи с чем полная резекция опухоли может привести к развитию неврологического дефицита [3]. Операцией выбора считается микрохирургическое удаление с нейрофизиологическим контролем границ резекции [2]. Риск массивного интраоперационного кровотечения из-за обильной васкуляризации плексиформных нейрофибром — еще одно препятствие в радикальном удалении этих опухолей [3].

Из-за гетерогенности клинических симптомов, характерных для НФ1, пациенты обращаются к совершенно разным специалистам, что объективно приводит к недооценке симптомов и несвоевременной диагностике заболевания [7].

Цель — учитывая редкость патологии и отсутствие до настоящего времени в нашей стране единых протоколов ведения таких пациентов, провести сравнительный анализ диагностики и хирургического лечения пациентов с нейрофиброматозом 1-го типа.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Проведено одноцентровое ретроспективное неконтролируемое исследование, в котором были проанализированы клинические данные пациентов, наблюдавшихся в отделении врожденных и наследственных заболеваний Научно-исследовательского клинического института педиатрии и детской хирургии им. акад. Ю.Е. Вельтищева на момент 2023 г. с полностью верифицированным диагнозом «нейрофиброматоз 1-го типа» и получивших хирургическое лечение по поводу его осложнений и проявлений в различных хирургических клиниках, в том числе по месту жительства.

Критерии включения: возраст до 18 лет, установленный диагноз «нейрофиброматоз 1-го типа», хирургическое лечение в анамнезе по поводу данного заболевания. У всех пациентов диагноз был подтвержден согласно критериям 2021 г., рекомендованным международным консенсусом [8].

Исключения пациентов из исследования не было.

Параметры оценки включали следующие критерии: пол, возраст постановки диагноза, показания к оперативному лечению, морфология и локализация образований, методы инструментальной диагностики, способ хирургического лечения, включая объем резекции, и течение послеоперационного периода (наличие рецидивов и появление образований новых локализаций).

РЕЗУЛЬТАТЫ

Сравнительному анализу были подвергнуты данные 20 пациентов (9 мальчиков и 11 девочек). Медиана возраста постановки диагноза составила 7 лет (1–17 лет). Опухолевый процесс в большинстве случаев регистрировали на голове и шее (n = 15), наиболее часто в краниоорбитальной области (n = 7). При этом очаговое поражение структур головного мозга отмечалось у 7 пациентов, в 5 случаях оно было представлено образованием зрительного нерва. Среди других локализаций около 1/3 пациентов имели нейрофибромы, расположенные паравертебрально (n = 6), в том числе с вовлечением структур спинного мозга в одном случае. В 6 случаях отмечалось поражение мягких тканей конечностей и туловища. У 4 пациентов опухолевый процесс затрагивал грудную полость и средостение (в одном из этих случаев также отмечалось поражение гортани, в одном — инвазия ЗООПН в плевру и перикард). У 3 пациентов зафиксированы множественные поражения всего тела, у одного — ганглионейрофиброматоз кишечника (Приложение).

С целью верификации диагноза среди методов инструментальной диагностики чаще всего использовали магнитно-резонансную томографию (МРТ) (19 из 20 пациентов) и ультразвуковое исследование (УЗИ) пораженной области (7 из 20 пациентов), в 1 случае компьютерную томографию (КТ) с 3D-реконструкцией, которая позволила провести более тщательное предоперационное планирование (пациент № 20). Дополнительные методы обследования для визуализации очагов других локализаций включали, как правило, МРТ головного мозга и УЗИ органов брюшной полости, однако и те выполнили лишь у 1/3 пациентов (табл. 1).

 

Таблица 1. Инструментальные методы исследования

Table 1. Instrumental diagnostic methods

Дополнительные методы обследования	Количество пациентов	Выявленные изменения
МРТ головного мозга	8	5
УЗИ органов брюшной полости	6	2
МРТ органов брюшной полости	3	2
МРТ спинного мозга	3	2
УЗИ органов малого таза	1	0
МРТ органов малого таза	1	1
МРТ всего тела	1	1

Примечание. Всего — 20 пациентов. Магнитно-резонансная томография (МРТ) пораженной области — 19. Ультразвуковое исследование (УЗИ) пораженной области — 7. Компьютерная томография (КТ) с 3D-реконструкцией пораженной области — 1.

Note: 20 patients in total. Magnetic resonance imaging (MRI) of the affected area, 19. Ultrasound examination (US) of the affected area, 7. Computed tomography (CT) with 3D reconstruction of the affected area, 1.

 

В 13 из 20 случаев в последующем были обнаружены нейрофибромы других локализаций. МРТ всего тела было выполнено у 1 пациентки — девочки 14 лет (пациент № 18). В послеоперационном периоде после удаления новообразования грудной полости по результатам гистологического заключения у нее была верифицирована злокачественная опухоль оболочек периферических нервов. На МР-картине отмечалось бесчисленное множество объемных мягкотканных образований по ходу периферических нервов (рис. 1). У 3 пациентов с нейрофибромами первичное гистологическое заключение было ошибочным (пациенты № 5, 7 и 15).

 

Рис. 1. Магнитно-резонансная томография всего тела — картина множественных нейрофибром, расположенных по ходу периферических нервов во всех отделах тела (стрелки).

Fig. 1. Whole-body magnetic resonance imaging showing multiple neurofibromas along the peripheral nerves in all body regions (arrows).

 

Всего было проведено 36 хирургических операций: 26 из них были расценены хирургами как «полное удаление опухоли», в 10 случаях выполнена частичная резекция. Оперативные техники при радикальном удалении включали иссечение опухоли в пределах здоровых тканей как с макро- (n = 19), так и с микрохирургической оценкой хирургического края интраоперационно, с нейрофизиологическим контролем (n = 3) и радиочастотной абляцией (n = 4). Была проведена 1 биопсия опухоли (пациент № 5), 8 синустрабекулэктомий и удлинение пораженной нейрофиброматозом нижней конечности (пациент № 19). Среди наших пациентов наиболее частым показанием к оперативному лечению являлся сам факт наличия образования, в том числе имеющийся косметический дефект (20 из 36 случаев). В 7 случаях отмечался болевой синдром, в 6 — неврологические нарушения, в 4 — кишечная непроходимость, и в 3 — глаукома.

Анализ свидетельствовал, что рецидивы опухолевого роста были зарегистрированы в 14 из 26 случаев «полного удаления», в том числе в 3 из 4 случаев радиочастотного воздействия (пациенты № 5 и 12) и в 1 из 3 случаев микрохирургического удаления с нейрофизиологическим контролем (пациенты № 2 и 8) (см. Приложение). Важно, что 10 из этих 14 операций были выполнены по поводу плексиформных нейрофибром, 3 — в связи с ганглионейрофиброматозом кишечника, и 1 — по поводу злокачественной опухоли оболочек периферических нервов, что потребовало повторных оперативных вмешательств (n = 9). Во всех случаях частичной резекции отмечен продолжающийся рост опухоли.

КЛИНИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ

Среди пациентов, которым выполнялось оперативное вмешательство, считаем важным отметить ребенка с ганглионейрофиброматозом кишечника (пациент № 9) в связи с исключительной редкостью данного заболевания.

Мальчик от первой беременности, протекавшей на фоне хронической гипоксии плода, фетоплацентарной недостаточности, первых срочных родов. Масса тела при рождении 2770 г, рост 49 см, по шкале Апгар 7/8 баллов. Со слов мамы, меконий отошел в первые сутки жизни. Выписан из роддома с диагнозом: «Задержка внутриутробного развития I степени по гипотрофическому типу». В возрасте 1 года масса тела 6580 г, рост 69 см, установлен диагноз: «Белково-энергетическая недостаточность I степени».

По данным амбулаторной карты известно, что в возрасте 1 г. 5 мес. появились жалобы на резкое вздутие живота. Ребенок был госпитализирован в областную больницу, заподозрена болезнь Гиршпрунга. Коллегами была выполнена лапаротомия, ревизия органов брюшной полости, резекция участка подвздошной кишки, несущего дивертикул Меккеля, наложен энтероэнтероанастомоз. На вторые послеоперационные сутки было отмечено ухудшение состояния за счет пареза кишечника, дыхательной недостаточности, олигурии. Была наложена лапаростома, которую устранили на следующий день. На 12-е послеоперационные сутки в связи с нарастанием симптомов кишечной непроходимости (рвоты, вздутия живота, задержки стула), выполнена релапаротомия. По данным выписки, интраоперационно в брюшной полости визуализированы изменения тонкой кишки от зоны анастомоза до илеоцекального угла, слепой и восходящей кишки в виде резкого утолщения стенки, отека брыжейки. Выполнено удаление патологического участка подвздошной кишки, включая илеоцекальный угол, сформирована илеостома и асцендостома. Данные морфологического исследования неизвестны. После операции состояние ребенка с некоторой положительной динамикой, осуществлялось энтеральное кормление гидролизованной смесью через назоеюнальный зонд, стомы функционировали удовлетворительно. Через месяц при обследовании был выявлен первичный гипотиреоз, начата заместительная терапия L-тироксином. Через 6 мес. с момента операции в связи с развившимися электролитными нарушениями на фоне больших потерь по стоме у ребенка стал нарастать «судорожный синдром», потребовавший лечения, в том числе в условиях отделения реанимации.

Ребенок поступил в хирургическое отделение Детской городской клинической больницы № 9 им. Г.Н. Сперанского в возрасте 3 г. 4 мес. в тяжелом состоянии, обусловленном гипотрофией и выраженными электролитными нарушениями из-за сохраняющихся потерь по стоме (до 2–3 л/сут). Планировалось выполнение закрытия стомы (рис. 2, а), однако интраоперационно было обнаружено, что кишечные петли приводящего и отводящего сегментов значительно расширены, кишечная стенка резко утолщена, с явлениями фиброза, плотная наощупь, на разрезе белесоватого цвета (рис. 2, b–d).

 

Рис. 2. Интраоперационные фотографии: а — общий вид ребенка со стомой; b — расширенный приводящий сегмент стомы; c, d — утолщенная кишечная стенка с признаками фиброза.

Fig. 2. Intraoperative photographs: a, general view of the child with a stoma; b, dilated afferent segment of the stoma; c, d, thickened intestinal wall with signs of fibrosis.

 

Учитывая наличие выраженных изменений, от закрытия стомы было принято решение отказаться, выполнена подготовка ее сегментов для последующего наложения магнитного анастомоза, сформированного на 10-е сутки и оказавшегося несостоятельным из-за миграции магнитов. По данным полнослойной биопсии стенок подвздошной и восходящей ободочной кишки выявлены изменения, крайне подозрительные в отношении диффузного ганглионейроматоза кишки.

Через месяц после первого оперативного вмешательства отмечена клиника кишечной непроходимости, в связи с чем в экстренном порядке была выполнена ревизия брюшной полости. Интраоперационно подвздошная кишка имела неравномерно утолщенную стенку, стенка толстой кишки от колостомы до поперечной ободочной кишки имела толщину 1,5–2 см, была фиброзно изменена и формировала опухолевидные конгломераты размерами 7–10 см, с вовлечением рубцовых тканей измененного сальника. Было принято решение о резекции измененной восходящей ободочной кишки и последней петли (5 см) подвздошной кишки. На прежнем месте сформирована новая илеоасцендостома. Общая длина тонкой кишки визуально превышала 1 м, толстая кишка сохранена длиной 50–60 см. Гистологическое исследование убедительно свидетельствовало о редком варианте патологии — ганглионейрофиброматозе кишки. При дообследовании по данным МРТ головного и спинного мозга было выявлено объемное образование в области хиазмы слева и диффузные изменения головного мозга, характерные для НФ1 в виде множественных мелких очагов в структуре гемисфер мозжечка, диффузной церебральной атрофии, повышения МР-сигнала в медиальных отделах таламусов. При генетическом анализе была обнаружена однонуклеотидная гетерозиготная замена в гене NF1.

Далее пациент был переведен в отделение реконструктивной и восстановительной хирургии брюшной полости Республиканской детской клинической больницы для проведения этапного лечения перед закрытием кишечной стомы, коррекции водных, белковых и электролитных потерь. Через полгода, в возрасте 4 лет, мама заметила у ребенка появление на туловище пятен кофейного цвета. Это обратило на себя внимание в том числе тем, что классически кожный синдром чаще манифестирует первым.

В течение года повторных эпизодов кишечной непроходимости не отмечалось, стома была закрыта, ребенок полностью перешел на пероральное питание и догнал в физическом развитии своих сверстников. По сути, в связи с редкостью патологии, работой разных хирургических команд, несвоевременной гистологической верификацией, сложностями оценки семейного анамнеза и отсутствием кожных проявлений пациент суммарно перенес пять оперативных вмешательств до момента окончательной постановки диагноза.

ОБСУЖДЕНИЕ

Впервые НФ1 описал Фридрих фон Реклингхаузен в 1882 г. [2]. Патогенез заболевания связан с мутацией в одноименном гене NF1, который находится на длинном плече хромосомы 17 (17q11.2) и кодирует синтез белка-супрессора опухолевого роста нейрофибромина, стабилизирующего прото-онкоген Ras в неактивной форме и таким образом подавляющего клеточную пролиферацию. Для НФ1 характерен аутосомно-доминантный тип наследования [1].

Клиническая диагностика НФ1 основывается на критериях 2021 г., рекомендованных международным консенсусом [8]. Согласно этим критериям, диагноз устанавливается у пациента без отягощенного наследственного анамнеза по данному заболеванию при наличии двух или более признаков: 6 или более пятен цвета «кофе с молоком», диаметром более 5 мм в допубертатном возрасте и наибольшим диаметром более 15 мм в постпубертатном возрасте; множественные пигментные пятна, похожие на веснушки, в подмышечной или паховой областях; 2 или более нейрофибромы любого типа или одна плексиформная нейрофиброма; глиома зрительного нерва; 2 или более узелка Лиша на радужной оболочке или 2 и более хориоидальные аномалии; характерные поражения костей, такие как дисплазия клиновидной кости, переднелатеральная дисплазия большеберцовой кости или формирование ложного сустава длинной трубчатой кости; гетерозиготный патогенный вариант в гене NF1 с частотой мутантного аллеля 50% в непораженной ткани [8].

Дети с НФ1 имеют примерно в 7 раз выше риск онкогематологических заболеваний, также возрастает частота развития рабдомиосаркомы, феохромоцитомы, глиом [1]. Наиболее распространена (примерно у 15% больных НФ1) глиома зрительного нерва, представленная пилоцитарной астроцитомой, которая в половине случаев протекает бессимптомно [9]. Среди гастроинтестинальных осложнений НФ1 может также встречаться диффузный ганглионейрофиброматоз кишечника. Это редкое поражение нервной системы кишечника, ассоциированное с рядом генетических синдромов, включающих НФ1 множественную эндокринную неоплазию типа 2B и синдром Коудена. Изолированные формы встречаются спорадически. Клинические симптомы варьируют от бессимптомного течения, хронической боли в животе до кишечной непроходимости и желудочно-кишечного кровотечения вследствие изъязвления слизистой оболочки [10].

Пациентам с диагностированным НФ1 необходимо полное обследование для выявления поражений других локализаций [2]: осмотр кожных покровов, глазного дна на щелевой лампе, УЗИ органов брюшной полости, верхних и нижних конечностей, МРТ головного и спинного мозга или МРТ всего тела, последнее исследование является наиболее информативным методом диагностики.

По данным литературы, предоперационная биопсия сопряжена с риском развития неврологического дефицита и кровотечения и может быть неинформативна из-за гетерогенной структуры образования [2], а также способствует воспалению и рубцеванию внутри опухоли, что затрудняет ее выделение во время операции. Хотя не все исследования подтверждают этот тезис [11].

На сегодняшний день ведется активный поиск препаратов для таргетной терапии нейрофиброматоза, а именно плексиформных нейрофибром и глиом зрительных путей [12]. Генная терапия рассматривается как многообещающее направление в лечении НФ1 и основывается на восстановлении каскада инактивации Ras-сигналинга путем доставки генов с использованием панели векторов аденоассоциированного вируса в клетки ЗООПН и шванновские клетки человека [13]. Наибольшее значение в настоящее время имеют препараты, влияющие на RAS-путь (ингибиторы MEK-киназы) и ингибиторы mTOR [12]. Селуметиниб — пероральный селективный ингибитор фермента MEK, входит в состав сигнального пути митоген-активируемой протеинкиназы (MAPK). Его блокирование замедляет рост и пролиферацию клеток. Препарат продемонстрировал высокую эффективность в клиническом исследовании SPRINT, проведенном среди детей в возрасте от 2 до 18 лет с НФ1, у которых были диагностированы симптомные и неоперабельные плексиформные нейрофибромы. У детей, принимающих селуметиниб, наблюдался регресс опухолей, уменьшение болевого синдрома и других симптомов, связанных с ПН, а также улучшение качества жизни пациентов [13]. Препарат селуметиниб официально зарегистрирован для медицинского применения в Российской Федерации и включен в государственный реестр лекарственных средств 1 ноября 2021 г.

Из-за риска неврологических осложнений хирургическое лечение, как правило, проводят только в симптоматических случаях, таких как болевой синдром, кровотечение, обструкция или компрессия органов [3]. Однако превентивная тактика также рассматривается в связи с возможностью малигнизации [2]. D. Garozzo, основываясь на 20-летнем клиническом опыте и литературных данных, рекомендует следующие показания к хирургическому лечению: симптоматические опухоли, массивное опухолевое поражение (диаметр более 6 см) и признаки малигнизации по данным инструментальных методов исследования [2]. Всегда следует взвешивать потенциальную пользу от проведенного вмешательства с учетом рисков озлокачествления и долгосрочных неврологических последствий. У ряда пациентов нейрофибромы на коже головы, вдоль линии роста волос или на туловище в местах соприкосновения с одеждой могут вызывать выраженный дискомфорт, что также является показанием к оперативному лечению [14].

Наиболее предпочтительным считается микроскопический и нейрофизиологический контроль с целью визуализации функционально активных нервных волокон посредством их стимуляции для их сохранения во время резекции новообразования единым блоком [2]. Если при стимуляции нерва выявляются функционально активные волокна, проходящие в толще опухоли, то чаще всего выполняют частичную резекцию с целью избежать послеоперационных осложнений [2]. В некоторых исследованиях показано, что иссечение пораженных нервных пучков не вызывает неврологического дефицита, поскольку такие волокна обычно уже изначально теряют свою функцию [11]. В случаях развития ЗООПН радикальное удаление становится обязательным, выполняется резекция в пределах здоровых тканей как можно дистальнее от каждого полюса опухоли [2]. Повторные интраоперационные биопсии помогают оценить границы резекции [2]. Учитывая обильную васкуляризацию опухоли, использование техники тумесцентной анестезии способствует снижению рисков интраоперационного кровотечения [3].

Резекция опухолей спинного мозга трудна, но часто необходима для предотвращения прогрессирующей пара- или тетраплегии. Для максимального успеха операции важно действовать незамедлительно при появлении неврологических симптомов [14]. В некоторых исследованиях для лечения доброкачественных интрадуральных экстрамедуллярных опухолей спинного мозга применяли стереотаксическую радиохирургию. Этот метод можно использовать в качестве основного метода лечения или в случаях послеоперационного роста опухоли [15].

При глиоме зрительных нервов лечение требуется только в симптоматических случаях и, как правило, это небольшой процент пациентов. В первую очередь используется химиотерапия такими препаратами, как карбоплатин, винкристин, винбластин и бевацизумаб. К сожалению, не у всех пациентов после лечения восстанавливается зрительная функция. Хирургическое лечение при такой патологии крайне ограничено из-за риска еще большего неврологического дефицита [9].

Особый интерес представляет оперативное лечение «нейрофиброматоза типа элефантиазис», при котором имеется одна плексиформная нейрофиброма значительных размеров. Такая опухоль редко озлокачествляется, но из-за активного роста приводит к выраженной деформации частей тела. Сложность в лечении подобных образований связана с большими послеоперационными кожными дефектами, требующими реконструктивных операций, а также с развитием неврологического дефицита. Поэтому, как правило, проводят частичные резекции таких нейрофибром [16].

Ортопедические вмешательства показаны при быстро прогрессирующем сколиозе и выраженных костных дефектах [14].

В нашем исследовании микроскопическую визуализацию и нейрофизиологический контроль использовали в случаях образований, затрагивающих центральную нервную систему (головной и спинной мозг), в то время как большинство оперативных вмешательств выполняли лишь под макроскопическим контролем границ резекции, что не соответствует общемировому опыту, и безусловно способствует, на наш взгляд, увеличению частоты рецидивов.

Пациенты с НФ1 должны регулярно наблюдаться специалистами мультидисциплинарной команды [9].

По результатам нашей работы было показано, что на сегодняшний момент существует проблема наблюдения и обследования пациентов с НФ1. Многообразие клинических вариантов, локализации опухолей и их проявлений, отсутствие настороженности в отношении данного заболевания приводят к несвоевременной постановке диагноза и ошибочному выбору тактики лечения, повышая частоту рецидивов и снижая качество жизни пациентов. Консервативная терапия является предметом выбора. Хирургическое лечение не стандартизировано и, как правило, выполняется в симптоматических случаях с целью облегчения состояния. В то же время, стоит отметить, что прецизионное удаление способствует снижению частоты рецидивов. При этом решение о выполнении оперативного вмешательства необходимо принимать мультидисциплинарной команде специалистов. В настоящее время в России ведется клинический реестр больных нейрофиброматозом, в 2025 г. ожидается утверждение клинических рекомендаций по наблюдению и лечению пациентов с НФ1, что позволит завершить формирование стройной системы помощи детям с этим заболеванием.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

К несвоевременной диагностике и лечению заболевания приводили вариабельность проявлений, редкость и отсутствие настороженности в отношении НФ1. Дети наблюдались и обследовались у разных специалистов без системного подхода и в большинстве своем получали хирургическое лечение без учета особенностей их заболевания. Мы считаем важным создание клинического реестра таких пациентов, а также направление пациентов с НФ1 в Центр факоматозов Научно-исследовательского клинического института педиатрии и детской хирургии им. акад. Ю.Е. Вельтищева и в другие клиники, где работают мультидисциплинарные команды врачей, для принятия совместного решения о выборе тактики лечения в отношении таких детей.

 

Приложение / Supplement

Характеристика пациентов

Patient characteristics

№ пациента	Пол	Возраст, лет	Локализация в области головы/шеи	Хирургическое лечение	Рецидив	Другие локализации	Хирургическое лечение	Рецидив
1	М	2	Множественные изменения в головном мозге	–	–	Паравертебрально слева L3. Передняя брюшная стенка справа (ПН)*	Полное удаление	Да
2	М	4	Правая заднелобная область (пилоцитарная астроцитома)* Глиома правого зрительного нерва	Микрохирургическое удаление с ультразвуковой навигацией и нейрофизиологическим контролем	Нет	Спинной мозг и корешок на уровне С2 (ПН)*	Микрохирургическое удаление с нейрофизиологическим контролем	Нет
3	Ж	6	Краниоорбитальная область справа (ПН)*	Полное удаление	Да	Боковая стенка живота справа	–	–
4	Ж	1	Краниоорбитальная область справа (ПН)*	Синустрабекулэктомия — 5	–	–	–	–
5	М	4	Краниоорбитальная область справа (ПН)*	РЧА — 3 (1 полное и 2 частичных удаления), биопсия — доброкачественное сосудистое образование (неверно)	Да	–	–	–
6	Ж	4	Подчелюстная область справа (ПН)*	Полное удаление	Да	–	–	–
7	М	12	Подчелюстная область справа (ПН).* Средняя треть языка. Левая гемисфера головного мозга	Полное удаление — подчелюстная слюнная железа (неверно)	Да	–	–	–
8	Ж	1	Внутренняя капсула. Зрительный нерв слева	–	–	Шейный отдел слева С3-С6 (ПН).* Множественные ПН	Микрохирургическое удаление с нейрофизиологическим контролем	Да (повторно — частичная резекция)
9	М	3	Хиазма слева. Множественные изменения в головном мозге	–	–	Кишечник (ганглионейрофиброматоз)*	Полное удаление — 4	Да — 3
10	Ж	10	Множественные изменения в головном мозге. Глиома правого зрительного нерва. Верхняя челюсть слева (ПН)*	Полное удаление	Нет	–	–	–
11	М	6	Краниоорбитальная область слева (ПН).* Множественные изменения в головном мозге	Синустрабекулэктомия — 2	–	–	–	–
12	Ж	13	Краниоорбитальная область слева (ПН)*	РЧА — 3 полных удаления. Синустрабекулэктомия — 1	Да — 2	–	–	–
13	Ж	6	Скуловая область слева (ПН).* Глиома хиазмы*	Полное удаление	Нет	Множественные ПН во всех отделах тела	–	–
14	Ж	3	–	–	–	Подмышечная, над- и подключичная области справа (ПН)*	Частичное удаление — 2	–
15	М	3	Внутренний слуховой проход	–	–	№ 1 — задневерхнее средостение.* № 2 — подмышечная область, паравертебрально в шейном и грудном отделе (ПН)*	№ 1 — полное удаление (липома — неверно). № 2 — полное удаление — 2	№ 1 — нет. № 2 — да — 1
16	М	17	–	–	–	Паравертебрально в шейном и грудном отделе (ПН).* Поясничный отдел L1-S3	Частичное удаление — 2	–
17	Ж	8	–	–	–	Гортань (ПН).* Средостение	Полное удаление — 1. Частичное удаление — 3	Да
18	Ж	14	–	–	–	Грудная полость справа, верхняя треть левого бедра (ЗООПН).* IV палец левой кисти, правая голень (ПН).* Множественные поражения во всех отделах тела	Полное удаление во всех случаях	Нет
19	М	17	Множественные изменения в головном мозге	–	–	От пояснично-крестцового отдела до стопы слева (ПН)	Удлинение правой нижней конечности	–
20	Ж	14	–	–	–	Грудная полость справа с инвазией купола диафрагмы, плевры и перикарда (ЗООПН)*	Полное удаление	Да

Примечание. *Хирургическое лечение по поводу данной локализации. М — мужской пол; Ж — женский пол; РЧА — радиочастотная абляция; ПН — плексиформная нейрофиброма; ЗООПН — злокачественная опухоль оболочек периферических нервов.

Note. *Surgical treatment for this localization.

 

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Вклад авторов. О.В. Суходольская — обзор литературы, сбор и анализ данных литературных источников и историй болезни, написание текста и редактирование рукописи; М.Ю. Дорофеева — дизайн исследования, редактирование рукописи; С.В. Боченков, А.М. Пивоварова — редактирование рукописи; А.Р. Забродина, Г.В. Дживанширян, Д.С. Тарасова — подготовка и обработка медицинских данных; М.И. Айрапетян — обработка интраоперационных фотографий, редактирование рукописи; Д.А. Морозов — идея и дизайн исследования, административная поддержка, окончательное редактирование рукописи. Авторы одобрили версию для публикации, а также согласились нести ответственность за все аспекты работы, гарантируя надлежащее рассмотрение и решение вопросов, связанных с точностью и добросовестностью любой ее части.

Этическая экспертиза. Этическая экспертиза не проводилась в виду только ретроспективного анализа данных. Клиническое исследование с участием пациентов не осуществлялось.

Согласие на публикацию. Авторы получили письменное информированное добровольное согласие законных представителей пациентов на публикацию персональных данных в научном журнале, включая его электронную версию (11.11.2023). Объем публикуемых данных с законными представителями пациентов согласован.

Источники финансирования. Отсутствуют.

Раскрытие интересов. Авторы заявляют об отсутствии отношений, деятельности и интересов за последние три года, связанных с третьими лицами (коммерческими и некоммерческими), интересы которых могут быть затронуты содержанием статьи.

Оригинальность. При создании настоящей работы авторы не использовали ранее опубликованные сведения (текст, иллюстрации, данные).

Доступ к данным. Все данные, полученные в настоящем исследовании, доступны в статье.

Генеративный искусственный интеллект. При создании настоящей статьи технологии генеративного искусственного интеллекта не использовали.

Рассмотрение и рецензирование. Настоящая работа подана в журнал в инициативном порядке и рассмотрена по обычной процедуре. В рецензировании участвовали два внешних рецензента: член редакционной коллегии и приглашенный редакцией специалист по теме статьи.

ADDITIONAL INFO

Author contributions: O.V. Sukhodolskaya: literature review, data curation, writing — original draft, writing — review & editing; M.Yu. Dorofeeva: methodology, writing — review & editing; S.V. Bochenkov, A.M. Pivovarova: writing — review & editing; A.R. Zabrodina, G.V. Dzhivanshiryan, D.S. Tarasova: data curation; M.I. Airapetyan: visualization, writing — review & editing; D.A. Morozov: conceptualization, methodology, project administration, writing — review & editing. All the authors approved the version of the manuscript to be published and agreed to be accountable for all aspects of the work, ensuring that questions related to the accuracy or integrity of any part of the work are appropriately investigated and resolved.

Ethical approval: Ethics approval was not required due to the retrospective nature of the analysis. No clinical study involving human participants was conducted.

Consent for publication: Written informed consent was obtained from the patients’ legal guardians for the publication of personal data in a scientific journal and its online version (November 11, 2023). The scope of the published data was approved by the patients’ legal guardians.

Funding sources: No funding.

Disclosure of interests: The authors have no relationships, activities, or interests for the last three years related to for-profit or not-for-profit third parties whose interests may be affected by the content of the article.

Statement of originality: No previously published material (text, images, or data) was used in this study or article.

Data availability: All data generated during this study are available in this article.

Generative AI: No generative artificial intelligence technologies were used to prepare this article.

Provenance and peer review: This paper was submitted unsolicited and reviewed following the standard procedure. Two external reviewers, a member of the editorial board and invited by the editorial board as specialists on the topic of the article.

About the authors

Olga V. Sukhodolskaya

Sechenov First Moscow State Medical University

Author for correspondence.
Email: betti_olga99@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-8868-4763
SPIN-code: 2881-3415
Россия, Moscow

Marina Yu. Dorofeeva

Pirogov Russian National Research Medical University

Email: mdorofeeva@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0001-7879-315X
SPIN-code: 5156-1745

MD, Cand. Sci. (Medicine)

Россия, Moscow

Sergey V. Bochenkov

Pirogov Russian National Research Medical University

Email: boch@pedklin.ru
ORCID iD: 0000-0002-7291-5459
SPIN-code: 6584-4201
Россия, Moscow

Alexandra M. Pivovarova

Pirogov Russian National Research Medical University

Email: ampivovarova@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-7520-1072
SPIN-code: 2754-6879

MD, Cand. Sci. (Medicine)

Россия, Moscow

Anna R. Zabrodina

Pirogov Russian National Research Medical University

Email: zabrodina@pedklin.ru
ORCID iD: 0000-0003-4816-9369
SPIN-code: 8382-4911
Россия, Moscow

Goar V. Jivanshiryan

Pirogov Russian National Research Medical University

Email: Dzhivanshiryan.g@pedklin.ru
ORCID iD: 0000-0002-1105-9679
Россия, Moscow

Daria S. Tarasova

Sechenov First Moscow State Medical University

Email: dtarasowa@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-2387-8740
SPIN-code: 2175-3280

MD, Cand. Sci. (Medicine)

Россия, Moscow

Maxim I. Ayrapetyan

Sechenov First Moscow State Medical University; Pirogov Russian National Research Medical University

Email: Drairmaxim@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-0348-929X
SPIN-code: 3683-7312

MD, Cand. Sci. (Medicine), Associate Professor

Россия, Moscow; Moscow

Dmitry A. Morozov

Sechenov First Moscow State Medical University; Pirogov Russian National Research Medical University

Email: damorozov@list.ru
ORCID iD: 0000-0002-1940-1395
SPIN-code: 8779-8960

MD, Dr. Sci. (Medicine), Professor

Россия, Moscow; Moscow

References

Supplementary files